Отрывок из повести

Гулко стучало в груди сердце: и не надеялся сегодня на встречу с осторожным диким табуном, а, поди-ка, повезло — словно кто-то подслушал его мысли и послал коня добрым вестником и в надежде на лучшее. Андрей водил биноклем влево-вправо, искал на гребне сопки других коней, но Игреневый стоял в гордом одиночестве, и он понял, что вожак сторожит вольное племя.

Конь спокойно наблюдал, как человек слезает с мотоцикла, медленно приближается к сопке, но не торопился сорваться с места. «Не очень-то я тебя боялся»,— прочитал Андрей в его позе и улыбнулся — не совсем, значит, запугали люди вольный табун, если его вожак так дерзко и вызывающе присматривает за человеком.

Где-то за спиной жеребца, на солнечном травянистом склоне и в теплом, укрытом от ветра распадке, пасся табун — в нем наверняка нагуливали силы малые жеребята, за которыми нужен был глаз да глаз. Ничего не оставалось, как попытаться обмануть бдительного стража, всем своим видом показать незаинтересованность и пошагать в обратную сторону, за пригорок, понукаемый пристальным взглядом коня. Андрей не сомневался, что это был вожак, местные подробно описали его, и последние сомнения исчезли, когда он разглядел, как ветер разметал белесые гриву и хвост по рыжей шкуре. С этой минуты он и окрестил его Игреневым, никакое другое имя из человеческого языка не подходило к дикому животному.