Никита Сергеевич

Веду Никиту Сергеича (четыре года) после детского сада сразу же в кружок… при клубе... Ужинает он на ходу: пьет молочный коктейль из тетрапака.
Занятие закончилось, детки выносят своим мамам поделки-подсвечники. Никита выходит «пустой»: все занятие «уклонялся» от работы, болтал, ничегошеньки не сделал. Выговариваю по дороге домой:
– Вот, все ребятишки мамам такую красоту сделали, а мне – что? Неужели для меня ты не постарался? Я-то для тебя старалась: вот, в магазин зашла, перекусить тебе купила.
Никита надут, как мышонок на крупу: идет, пыхтит. А я – по больному:
– Я знаю, ты не виноват. Это коктейль молочный виноват во всем, не буду больше его покупать!
Думаю, купится сыночек мой сейчас, скажет, что во всем виновата лень, а напиток был очень вкусный (как он уж расхваливал его, когда пил!). А ему идея очень понравилась:
– Точно, точно, только допил, как чувствую – слабость такая навалилась… – Вижу, как в свете вечерних фонарей он глазенки свои закатил. Идем дальше молча, а у меня вся душа хохочет – ну надо же, как извернулся!
Прошли выходные, и мы снова идем в детский сад. Вечером – в клуб.
– Пойдем? – спрашиваю Никиту.
– Да, да, ты заходи за мной! Пойдем обязательно! – тон голоса, решительность его подтвердили сказанное.
– А работать там будешь?
– Ну, разумеется, – он всегда заверяет очень искренне. – Ты, мамочка, покушать вечером мне принеси. Только не покупай этот слабительный коктейль, ладно?
Ну, думаю, цепко парень за него взялся. Неужели из упрямства от такой вкуснотищи отказаться можно? А он продолжает:
– …Ты возьми такой же, но в упаковочке побольше, ага? Я понял: там напитка на полсилы было – вот и работал вполсилы. А ты купи в два раза больше – и силы в два раза больше будет.
От такого поворота событий я подавилась морозным воздухом. А он забежал вперед, маленький такой колобок из синтепона, смотрит мне в глаза – проверяет, как сработало. Не может уловить реакции и конкретизирует запрос:
– Ты не подумай, мне не нужна такая (демонстрирует руками что-то очень большое по габаритам) мужицкая коробка. Мне вот такусенькая (чертит в воздухе нечто меньшее) нужна. Куда мне столько силы?
Мои глаза очень серьезны – это успокаивает маленького вымогателя. А в душе моей в гомерическом хохоте катаются чертики на лысых брюшках. Никита Сергеич решил, что наживка проглочена – можно тянуть дальше:
– …Ну, этот коктейль купишь мне для силы, ага, ладно. А вот для ума… Так, для силы – коктейль, а для ума, наверное, нужно сырок глазированный!
Я нашла в себе силы согласиться с разумным решением сына – ведь, если промолчать, он вспомнит еще и про здоровье, и про что-нибудь еще… Фантазии у него – на десятерых!

Я понял!

Эпоха повального изучения детьми иностранных языков. И я хочу, чтобы сынишка знал английский. Даю пятилетнему сыну азы лингвистических знаний: мол, представляешь, Леша, мы, русские, пишем, говорим и думаем на русском языке. Как думаешь, если ты заговоришь с американским мальчиком на русском языке – он поймет тебя? Правильно – нет. Ведь он тоже думает на своем родном языке. И привожу примеры: ты думаешь «я хочу чаю» и говоришь так же. А он думает вот так… и говорит вот так…
Алеша делает вид, что понял, и бежит играть. Идем с ним по рынку. Китайский торговец что-то объясняет русской женщине, потом поворачивается к своему соотечественнику и объясняется с ним на родном языке. Алеша замирает в созерцании этой схемы, и отстает от меня. Догоняет, затем в радостном возбуждении – глазенки горят, ротик приоткрыт:
– Мамочка! Я понял, о чем ты говорила. Все-все понял! Китайцы с китайцами говорят по-китайски, а с ЛЮДЬМИ – по-русски!!! Азы лингвистики. Без комментариев.

Мороз Поганыч

Веду четырехлетнего Никиту морозным зимним утром в детский сад. Народ прячется от мороза – кто намотав на лицо шарфик, кто прикрывшись рукавичкой.
Никита:
– Чего у них рты заклеены, как в ужастиках?
Я объясняю. Он тут же натягивает на лицо шарф.
– Никуля, – говорю я, – убери это с личика. Закрываются те, кто боится Мороза Ивановича. Ты наоборот – вытяни вверх подбородочек, покажи Морозу Ивановичу, что ты его не боишься – и он тебя не тронет. С Морозом Ивановичем можно договориться. (Я противник того, чтобы ребенок дышал влажным воздухом.)
Некоторое время он так и идет – гордо выпятив вперед подбородочек. А потом забегает вперед, перегораживает мне дорогу и заявляет:
– А хочешь, я тебе скажу честную правду?!
И очень серьезно смотрит мне в глаза. Забавный такой: маленький остроглазый синтепоновый колобок.
– Знай, мамочка: с Мороз Поганычем ты никогда не договоришься!

***

Бегаем с четырехлетним Никитой туда-сюда: из садика в кружки и домой…
Однажды на нашем пути лежит на снегу пожилой человек. Очевидно, что мужчина находится в творческой пятничной «усталости». Но поднять его надо: чай, зима, холодно.
– Отец, – говорю ему, – вставай!
Мужчина присаживается, делает вид, что адекватно меня воспринял и клятвенно заверяет, что «не надо переживать», что он сейчас пойдет домой. Веду Никиту дальше, не заостряя на происшествии внимания.
Через полтора часа, возвращаясь назад, обнаруживаем дедка на том же месте.
– Отец! Ну что ж ты так? Ты же замерзнуть можешь – не лето красное на дворе. Вставай и иди, хоть в подъезд какой-нибудь, но иди. Все, отец, вставай!
Мужчина мимикой, жестами и словами объясняет мне, что «все о'кей», и снова на время обретает ожившую позу.
Беру Никиту за руку и собираюсь уходить. Сердобольное дитя, так и не знавшее деда по маминой линии, очень серьезно заявляет:
– И что, отца твоего здесь, что ли, замерзать, оставим?!

***

Никитка (три года) обжег указательный палец: даже-даженьки не всплакнул. Бабушка говорит:
– Вот, смотри, мама Лена, палец Никитка обжег указательный.
После этого бровки Никитки встают домиком в недоумении:
– Чем же я теперь буду указывать?!

Доброе утро!

Утро. Никитке говорят:
– Доброе утро.
– Не доброе.
– Почему? – удивленно уточняют у него.
– Вот когда встану, почищу зубы, умоюсь, тогда будет доброе.
Аргументально.

***

Никита (три года):
– Ты у меня самая лучшая, мамочка!
Я:
– Я рада, что это так.
Никита:
– Ты у меня самая умная!
Я:
– И это очень здорово!
Никита:
– Ты у меня самая красивая!
Я:
– Спасибо, дорогой!
Никита:
– Вот ты была бы еще самой сильной…
Я:
– Да мне кажется, я сильная.
Никита:
– И еще бы машину водила…
Я:
– Научусь…
Никита:
– И во всякой технике бы разбиралась… Да и вообще, была бы ты, как папочка!
Я:
– Ну, тогда бы я была мужчиной.
Никита:
– А вот этого – не надо!

***

Ник стоит у прилавка и просит купить робота. Я перекладываю решение этого вопроса на Деда Мороза, дескать, нарисуй ему, что ты хочешь на новый год, а он пусть решает… Никита говорит:
– Вот я и говорю, давай этого робота купим, я с него срисую для Деда Мороза. Как же я рисовать без образца буду?..

***

Теория происхождения детей по-никиткински. История совершенствовалась в течение года, с трех лет, к четырем годам была выдана в этом варианте.
У Боженьки детки разложены по полочкам. Лежат они там себе и попискивают. Ждут, когда их родители разберут. И мальчики есть там, и девочки. Вот и вы, мама с папой, решили завести себе ребеночка. Попросили у Боженьки. Он стал по полочкам смотреть – не тот, не тот, и опять не тот. И тут смотрит – в углу коробочка стоит. Там много-много детишек. Все молчат. Никто не просится к новым родителям. А в самом низу коробочки кто-то кричит громко. Боженька поискал-поискал и вытащил за ушко самого лучшего… со дна коробочки! Это был я!

***

Леша и Никита – братья, семь лет и три года соответственно.
Братья спорят о чем-то. Материнское сердце улавливает в их споре точку кипения, в которой аргументами могут выступить кулаки. Приходится вмешаться:
– Алеша! Ты же старший, и можешь простить ему кое-какие шалости. Это ведь он по недоразумению!
– Никита! Помни, ты – младший брат, и должен слушаться Алешу. Он – старший.
Спор между братьями стихает. Однако Никита разражается возмущенной тирадой:
– Вечно Лешу слушать! Вечно он – старший! Всегда я – младший! Это нечестно! Вот роди мне, мамочка, младшего брата. Тогда я хоть тоже старшим побуду!
Алеша бросается ко мне, забыв про все свои дела:
– И даже не думай, мамочка! Старшим как был, так и останусь я. Только на этот раз на мои плечи свалится два недоразумения!